RE: Глазами "клоуна". Небольшая вставка. | Ра | 02.07.2004 10:42
Где-то в середине действия:
Элиза: Давно мне было любопытно с вами встретиться, поболтать вот так, непринужденно, по-приятельски... Посмотреть, с чем вас едят...
Селена: Я тоже рада встрече. Я всегда отделяла вас от ваших убеждений. Несмотря на ваши низменные поступки, на всю эту вашу бесконечную ложь и перевирания...

Се пародист, неверящий слезам —
Москвич, должно быть (консультант с копытом?)
Здесь был один такой и слыл пиитом
Любимец публики, в особенности дам
(А может – дама пародист? В ковбойской шляпе
А может и не в шляпе, а с цветком
А может и не дама, и не в шляпе
А может это страус злой, а может…)
Но пусть оно вас лучше не тревожит.
Пусть будет пародист нам незнаком.

«Ты умер в мае, на руках другой»…
Да хоть бы в январе, Адель, милашка!
Душа ж она такая неваляшка —
Хоть друг погиб, хоть батюшка родной,
Хоть нету сил — изволь не падать, стой
И не скули, не вой, а пой как пташка.
Ну что за пафос!!! «Жирные венки»,
А «мухи» — это ж прэлессть что такое!
Ну, ржачка, граждане! За что люблю стишки —
За эти вот натурные штришки,
За половодье чуйств… гы-гы… лирычнова гироя.

Адель, звезда моя, лирычный мой гирой!
Люблю тибя! Стишки твои — отстой
(Вот дама на галерке подтверждает)
Но это ведь нимало не мешает
А даже, я сказал бы, помогает
Увидеть всем, какой я, бля, крутой!

И ты увидь, милашка! Я крутой
Как кипяточек, как яйцо в Сахаре
Камон же, рыбанька, сегодня я в ударе
Сыграем свадебку, забудемся в угаре
Чё медлить, лапонька? Хоть мы не на пожаре,
Но зал скучает без комедийки простой.

Сбежала с пеплом жирная вдова
Сожрали мухи сантиметр тела
Крановщики упились все в дрова
И жизнь как сука мимо пролетела
Сел жопой на очки какой-то хлыщ
Покойнику выдавливая прыщ
Деталь сумевшая порвать в куски
Костюм, рубашку, галстук и носки
Блевали гости на похоронах
Гуляло солнце с облаком в штанах
Басё с вороной танцевали польку
Сантехник вдрибадан послал всех нах
Из гроба выскочил гигикающий прах
И в кровь расковырял чужую больку

А я, красивая как тварь, стояла сбоку
Не в той тарелке, не с того припеку
Сгущались сумерки и музыкант в саду
Дудел в дуду хмельную лабуду
Всходила утренней зари Аврора…
Когда б вы знали из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда…
Спасибо за огурчик, господа.

Ой, наш поэт-с обиидиился, смотрите!
Ах, извините, извините, извините!
Давайте объективней, господа.
Пинцет и лупу быстренько сюда.
Сейчас рассмотрим мы сие творенье
Так называемое сти-хо-хо-творенье.
А вы, мадам в галерке с огурцом,
Да-да, с лорнетиком, присаживайтесь ближе.
Анализу подвергнем и сравним…
— Но что тут сравнивать? Ей-богу, я не вижу.
Стекляшка и вино — и дело все с концом.
— Нет, вы не правы (как я благороден!)
Стихи её по-своему — стихи.
Без них бы все же не было пародий
И нас бы не пробило на хи-хи
Не вспучило б нам радостью живот.
Поэзия — оно того что вот.
Ну а пародия — совсем другое дело.
— Ну, не скажите, мой цыпленок, нет!
Здесь сразу видно: пародист — поэт!
А эту, вашу, даже б не хотела
Я вслух в публичном месте обсуждать!
— Ну нет так нет. Не дуйся, моя птичка.
Тем более, наметилась тут смычка
Поэтки с пародистом. Помогать
Нам надо бы: подбодрим женишка,
Принарядим его. На выбор — аватарки
Вот стансы, серенадики, подарки
Прикинь, какое будет щас ха-ха!
Адель — такая вся сюсю-пусю
И гений наш, крутой, мечта поэта.

— А вот и я!.. Ну вы, ребята, эта…
Даете блин! Признанья не просю
Я сам себя оценивать горазд!
— Не тиснет ли костюмчик?
— В самый раз.
А этот лажа. Дайте мне другое.
Вот этот, да. А это что такое?
А, угощенье для невестушки моей?
Адель, пупсеночек, звезда моих очей!
Тут для тебя подарочек прекрасный:
Чтоб кинуть помидором — не нашлось,
Так вот тебе зато огурчик красный.
Лови… И не стыдись счастливых слез.

В зал:
— Мне нравится она, скажу вам прямо
Какой надрыв, какая, елки, драма…
Все на серьезе… Пафос… Ё-моё!
«Лицом не дышит»… Я тащусь с неё!

Ей надо спесь чуток повыбыть, да?
Сходить туда-сюда (ну ясен пень куда!)
Вернись, моя Адель, приди, моя звезда!
(гы-гы… Ну как я? Классный перец, правда?)
Вернись моя любовь, надежда и отрада!
Ни славы мне, ни почестей не нада…

Ну и так далее… Лягушки у пруда
Зверушки на цепи и свинки на лежанке
Подвизгивают стройно в унисон
И зеленеет травка на полянке.
И ласточка летит верхом на танке.
В партере сумрачно… Галерка видит сон,
Мол что-то происходит в самом деле
С героями. И персонаж Адели
Бежит переменившимся лицом
Пруду топиться. Не дожив до бала.

И я там, милые мои, бывала,
Все видела, мед-пиво распивала
Спагетти на уши усиленно мотала.
И вам затем всю правду рассказала.

Тихо, мирно было раньше на болоте,
все-то меж собою ладили.
Хоть последним не делились,
но в карман друг другу всё-таки не гадили.
Если кто-то хулиганил, —
ему шлеп по морде пыльным наматрацником!
Если кто кого и ел, —
то только в виде исключения по праздникам.
Но прошли те времена,
пораспустилось всё зверьё до безобразия.
По ночам то тут, то там
из-за угла торчат голодненькие глазики.
Ставят петли друг на дружку,
что ни ночь — террористическая акция.
Хоть пиши письмо в организацию,
объединяющую нации.
На дубах в кружок расселись,
под луной носки повязывая, совушки.
Рассвистались во все гланды,
распорхались диссидентские соловушки.
Косолапые в берлоге
изучают суть научного явления:
Турбулентного движения сивухи
в самогоновом варении.
А соседи то болото осушили,
сеют рис, как полагается.
Ведьмы бросили курить,
растят детей да икебаной увлекаются!
Косолапые без повода не пьют,
а вечерами ходят к совушке
Перед сном потолковать часок-другой
о межболотной обстановочке.

Моему «зеркалу»
Привет …ну что? Подвинься, закури.
Смотри – и ни-че-го не говори.
Я знаю все – и это наш секрет.
Смешнее совпадений шуток нет.
Комедия, прости уж, положений –
Однообразных, суетных движений.
С финалом – просто со смеху помрешь …
Я вежлива: а ты-то как живешь?
Хоть разница – в погоде за окном …
Да - в имени. А кто казался сном,
Который ты почти совсем забыла?
Да. Ты меня являться не просила.
Но я пришла …Рискую головой?
Эх, я вчера такое закатила,
Что … Проклята не зря слепая сила,
Ведущая нелепую игру.
Но – ты жива. Я – тоже не помру.
Оставь себе хвалу и комплименты.
Мы – разные: проценты с этой ренты
Получены тобою просто так.
А я, увы, в теории – мастак …
Хоть практика моя – совсем без толку:
Мы обе не нашли в стогу иголку,
Вопрос по делу – есть ли там она?
При этом – я – одна, и ты – одна.
Мираж мы заменили суррогатом.
За это бы – простым российским матом,
Да …неудобно как-то – не поймут.
И – говорят, без этого живут.
Декабрьский вечер заглушает краски.
В веселом хороводе вьются маски,
И занавес – финал комедий. Двух.
Ты думаешь о том, кто просто …глух?
Н.

Виртуальному собеседнику У.Е.Баеву

Баев в поэзии, видимо, Бэтмэн,
в любви втыкает, и в дружбе мастак -
круче Папшева во всем в этом.
Да что там Папшев – Пастернак
вкупе с Пушкиным и Шекспиром
рядом с ним детвора. Кумиром
Стал он здесь не за просто так.

Ко всем перечисленным выше
достоинствам, он умеет
со своей насиженной крыши
запускать бумажного змея.
А это – не хрен вам с редиской,
это сопряжено с некоторым риском.

И к тому же, он гуд разбирается
в человечьих сердцах – на раз-два.
Он не из тех, кто переминается
Подыскивая нужные слова.
Ведь ему со своей наружи
виднее, что кому нужно.

Чей-то пепел стучит в его сердце,
чьи-то трусы не дают покоя…
Он вообще, если сильно всмотреться,
достоин звезды героя
за мужество и всё такое.

2003

1.
И оттого, что солнце было низко,
А сосны от окна росли так близко,
Мне воздух показался золотым,
А этот странный человек святым.

И каждая дорога в заоконной,
Продолжась в облаках, вела к звезде,
И лишь одна – к обугленной воде,
Туда, где никогда не молкнут стоны
В темницу древле заключённых рек.

Кто мог бы знать, что этот человек,
С его огнём – хозяин в той среде?

2.
Холодной и неблизкой никому
Проснулась я. Звезда сверлила тьму.
Хотелось пить. Я раскрутила краны –
И левый кран в потёмках истекал
Венозным дёгтем чьей-то чёрной раны,
А правый из среды своей толкал
Артериальный ток. Из голых скал
Бежит на мёрзлый камень кипяток.
Как эта кровь…
К утру на мой звонок
Явился он. Сырой брезент прикрыл
Округлости его упругих крыл.
- Лишённый быта мир, - он говорил, -
Имеет связь с хранимым вами бытом.
Кровь хлещет в мир из всех подземных пор,
И можно задержать её напор,
Лишь воскресенье даровав убитым.

Я долго вслед за ним в потёмках шла.
Порой касаясь твёрдого крыла.
Нагие, обагрённые тела
На отмелях лежали, леденея.
Я подходила, щурясь и бледнея,
И в каждого вдыхала из груди
Тревожный воздух. Странный проводник
Шептал над воскресавшими: «Иди!» -
И чистоту себе вернул родник.
Один склонился на моё плечо,
И тело, так недавно ледяное,
Вдруг стало нестерпимо горячо.

Светало. Нас опять осталось двое.
- Храни вас Бог за добрые дела.
- Забудь, молчи! Я сделал много зла
И сделаю. Но ты меня спасла.

3.
Мне голос был из буйного мерцанья,
Осыпавшего сумрак заоконья:
«Не выдержит природа созерцанья,
Как не выдерживала беззаконья.

Чем ярче звёзды, тем кровавей зори.
Взгляни: Они уже не те мерила.
Не чистота и не печаль в их взоре –
Одна всеразоряющая сила.

Они давно уж не зовут к покою,
Не стерегут всеобщего закона.
Взгляни, какой бестрепетной рукою
Прошил Стрелец рубаху Ориона.

И обнажилась грудь Кассиопеи:
«Возьми меня, Кентавр, - ведь я прекрасна!»
Всех заблуждений, может быть, глупее
Считать, что твердь гармонии причастна.

В полях широких истлевают злаки
и гнев наполнил чаши до мениска,
Пока ты, сидя превращаешь в знаки
Комочек мышц, задуманный для риска…»

Я собрала в душе остаток веры,
Дом наполнялся шорохом мышиным, -
Но луч упал на желтые портьеры.
И всё исчезло с криком петушиным.